Солнечный Меч

[trapier]

Ольга украсила мои выходные.
Весной она взяла меня с собой на отчетный концерт местных самодеятельных коллективов беледи. После этого я выпустил на станке на службе книжку-малышку и дал ей почитать. Через полгода Ольга приболела и у нее руки дошли до моего самиздата подпольным методом.

Вчера вечером она позвонила и начала меня благодарить за книгу. Я даже не сразу понял за какую - мало ли я книг скачивал и давал ей, и показывал как это делать. А когда она сказала что речь про Солнечный Меч, я даже умилился.
-- А знаешь кто написал? Я.

А она спросила что я в конце-концов здесь делаю. Я и сам все время задаюсь таким вопросом.

—Поведай же мне, кто ты, незнакомец, откуда ты прибыл и что случилось с тобою?

Простой его вопрос, которого следовало бы ожидать, внезапно поверг меня в растерянность. Рука моя с чашкой замерла и я молчал так долго, что мужчины, сидящие в шатре, стали тихо шептать друг другу какие-то слова.

Саид Нур-Ашрам смотрел на меня, ожидая ответа, но я не замечал этого, погрузившись в свои мысли. Наконец, я трудно сглотнул и произнёс:

—Я не могу ответить на твой вопрос, господин, потому что я не знаю этого.

Мужчины зашумели, произнося разные слова одновременно, но я слишком занят был своими чувствами, чтобы понимать их речи. Вождь поднял ладонь и все они замолчали.

—Объясни мне, милостью создателя, что ты хочешь сказать мне, дорогой гость мой, потому что я не могу понять твоих слов.

—Господин, я не знаю кто я, и как здесь очутился, не знаю откуда я пришёл и куда направлялся, не знаю как моё имя и откуда я родом, не знаю что случилось со мною и как я попал в твой дом.

—Хочешь ли ты сказать мне, что не помнишь ничего, что происходило с тобою за все годы, что ты прожил под сенью небес?

—Это так, господин.

—Что же ты помнишь?

—Я падал, —честно ответил я,­ —Я летел вниз и упал на спину, и мне было очень больно, а потом я увидел яркий свет и потерял сознание.

И тут мне показалось, что весь мир пришёл в движение вокруг меня, все, кто находился в шатре, вскочили со своих мест и стали кричать и жестикулировать, указывая на меня и куда-то вверх, и простирали руки к Саиду Нур-Ашраму, взывая к нему, и только один он остался сидеть на ковре и смотрел на меня почти спокойно, только глаза его горели на тёмном лице, подобно угольям в костре. Через некоторое время он негромким голосом приказал сесть и замолчать всем, и все мужчины опустились на свои места, пристыжённые, и умолкли, глядя на него.

—Понравилось ли тебе пребывание в моём доме, странник? —спросил он, словно и не было всего гвалта вокруг меня, —Приятным ли было оно для тебя, и не устал ли ты от моего гостеприимства?

—Нет, добрый хозяин, —ответил я, —Всё, чем ты окружил меня, было хорошо и приятно, и я наслаждался каждой минутой того времени, что я провёл под твоим гостеприимным и щедрым кровом.

—Желал бы ты остаться гостем в моем народе ещё некоторое время, или ты пожелаешь покинуть нас и следовать другим путём?

Я подумал. Куда и зачем могу я пойти, не зная, где я нахожусь и куда могу попасть? Я не чувствовал в себе сил для самостоятельного существования, и не видел в нём смысла. К тому же, мне захотелось задать несколько вопросов Саиду Нур-Ашраму, который, похоже, знал что-то такое, что могло бы понадобиться мне. Но вопросы эти я хотел бы задать ему, когда нас не будут слушать все эти люди.

—Я хотел бы остаться с твоим народом, о Саид Нур-Ашрам, если ты позволишь мне, и жить так, как живёте вы, пока создателю милосердному не будет угодно направить меня на иной путь, —твёрдо сказал я, глядя на него.