![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Первое Воскресенье Адвента - Медея
Николаос Денесле стоял у витрины самого дорогого магазина в городе. На него из-за стекла глядели молочно-белые итальянские туфли. Дороговизна их была столь сногсшибательна, что при взгляде на ярлычок захватывало дух. Поэтому Николаос просто смотрел не на ценник, а на туфли, соотнося их вовсе не со стоимостью, а с собственной судьбой. О том, чтобы купить их, уместнее сказать было бы – приобрести в собственность, не могло быть и мысли. Хотя, впрочем, годы непосильного труда на сцене… Николаос об этом не думал. Просто ему доставляло удовольствие смотреть на туфли, которые не по карману ни одному из слушателей Академии.
Денесле занимался в Академии классическим балетом. Молодому перспективному танцовщику уже давались второстепенные партии в Академическом театре, но до славы было ещё далеко, а вот до полного провала – рукой подать. Время танцовщиков быстротечно, если не успел взлететь на пик карьеры вовремя, тебя уже ничто не спасёт, потому что в спину дышат шеренги юных конкурентов, и ты должен быть очень хорош, чтобы тебя было не переиграть. И Денесле старался. Ему не оставалось ничего иного, потому что ничего больше он не умел. Семьи у него не было, и он жил в академическом городке в общежитии, получал скромную стипендию и небольшие заработки от выступлений, и неутомимо стремился вверх. Туда, где блистали звёзды. Упорства юноше было не занимать. Итальянские туфли цвета взбитых сливок были атрибутом звёздной жизни, потому что после изнурительных тренировок, репетиций и выступлений солист Гранд-Опера должен надевать только такие туфли. Иначе он испортит ноги.
Стройный и прямой, как любой балетный танцовщик, он был смуглым и черноволосым, с резкими чертами лица горца и порывистыми движениями. Когда его собственное отражение, до сих пор кажущееся ему порой чужим и незнакомым, накладывалось на этот символ, ему казалось, что он приближается к уровню собственных амбиций. Туфли не были ни мечтой, ни самоцелью. Они олицетворяли блестящую карьеру, мир Барышникова и Баланчина, Бежара и Вестриса, Эштона и Петипа. Почему бы Николаосу Денесле и не занять место на одной линейке с Бруном и Гилпином?
Северный ветер в начале ноября уже нешуточно пугал снегом, и Николаос зашёл в магазин. На него не косились – сказывалась осанка и манера, привычка держаться прямо свидетельствует об уверенности в себе, что с того, что он не каждый день может поужинать. Снег всё-таки пошёл. Мокрый неприятный снег, промозглый ветер с моря…
—Привет, —произнёс голос сзади.
Николаос оглянулся. Женский голос не мог окликать его по определению и на кончике языка уже дрожали вежливые слова об ошибке, но так и остались несказанными. Сначала он просто не понял, кто перед ним, точнее, позади него. Девушка была едва ему по плечо, в свободных твидовых брючках и тупоносых уличных башмачках, на голову наброшен капюшон парки, две пышные косы перекинуты на грудь, руки в карманах. Он подумал, что вроде бы видел её в Академии. Она улыбалась уголками губ, спокойно и без нетерпения ожидая пока он её узнает. А потом Николаос понял кто это, и мгновенно выдал себя, не умея совладать с изумлением, расширившимися глазами и растерянным молчанием.
Медея танцевала сразу в трёх ансамблях: сольные партии в кельтском круге, мастер-классы в восточной группе и фламенко у Андре Армани. Конечно, с её белой кожей, светлыми глазами и бронзовыми пружинками волос ей самое место было в кельтском круге у Гвидо Грёз, но всем доподлинно было известно, что финансируя восточную группу, Али-Амаль Рашид финансирует Медею, а с Армани её связывали отношения, которые и танцовщики, и преподаватели предпочитали не называть вслух, не будучи уверены в их характере. Поговаривали, конечно, что и с Рашидом всё не так просто, но каждый раз он так подчёркнуто почтительно обходился с ней, что любые слухи становились неуместны. Гвидо же и слушать не хотел, чтобы заменить Медею менее занятой танцовщицей, и его можно было понять. Да и сама она никогда не давала знать, что устаёт. Ладный силуэт Медеи исчезал в одном месте и появлялся в другом, словно по волшебству, а на самом деле, повинуясь строгому расписанию.
Олицетворение царственной элегантности и невозмутимого достоинства, она всегда была недосягаемой вершиной. Длинная шуршащая юбка, присобранная сзади наподобие средневекового шлейфа, сапожки на стройном каблуке, совершенная отрешённость на лице, скромно опущенные глаза при надменно поднятой голове, строгая высокая причёска – такой знали Медею все в Академии. В том числе и Николаос Денесле. И видеть сейчас перед собой лукавого эльфа-замарашку, да ещё окликающего его, Николаоса, было потрясением. Но это несомненно была она.
Он поздоровался осторожно, не зная, как себя вести. Ему даже в голову не приходило, что ей известно о его существовании. Их потоки никогда не пересекались, и ему было известно только то, о чём было известно всем, даже меньше, потому что он не был ни контактным, ни общительным. Впрочем, и всем было известно не так уж много, раз за разом повторялся один скупой набор сведений, потому что к её имени странным образом не прилипали сплетни. Никто не говорил о ней ни много, ни дурно, все воспринимали её существование, как непременный атрибут Академии, вместе со всеми связанными с ней обстоятельствами.
—Покупаешь что-то, или тоже прячешься от непогоды?
—Прячусь, —улыбнулась она.
Он замолчал, не зная о чём сказать ещё, но она тоже молчала, дружелюбно и спокойно, вполне располагающе, просто стояла рядом и смотрела туда, куда и он. Такая Медея была ему точно так же незнакома, как и та, которую он мог видеть до сих пор.
—Неплохие туфли, как ты думаешь? —новая неизвестная Медея качнула головой в сторону.
—Думаю, да, —ответил он.
Хорошее знание предмета всегда вселяло в него уверенность, а про туфли он знал много. Перекинувшись с ней парой фраз, он понял, что её познания по части обуви не уступают его. За разговором Николаос оставил сомнения по поводу того, как следует разговаривать с девушкой, которая пользуется благоволением двоих руководителей различных линий и покровителя третьей. Если учесть, что Медея была молчалива, никогда ни с кем не заговаривала, отвечала всегда коротко, то лёгкая непринуждённая беседа далась непривычному к разговору Николаосу удивительно просто.
—Я сам часто на них смотрю, —сказал он, —Такие туфли должны быть очень удобными.
—Итальянские туфли за такие деньги просто обязаны быть удобными, —улыбаясь произнесла она.
—Полагаю, что так.
—Мне нужно сделать подарок одному товарищу, —сказала Медея, —Ты бы не примерил их? У него, кажется, нога похожа на твою.
—Если хочешь.
Он постарался, чтобы его ответ прозвучал спокойно, но был на седьмом небе. У него появилась возможность померить собственные мечты, ощутить на себе, так ли уж хороши эти туфли, или всё в мире обман. Единственная в магазине пара оказалась как раз нужного размера, и Николаос понял, что её даже ещё не мерили. Слишком дороги они были, чтобы мерить просто так, а купить никому не приходило в голову.
Когда он зашнуровал их, то сразу понял, что правда в мире ещё жива. Белая кожа мягко и плотно облегала ноги, даже сложный балетный подъём стопы вошёл так органично, что у него не возникло сомнений в том, что эти туфли созданы персонально для него. Кожаная подмётка, ручные швы, пластичная стелька, всё было так, как он и ожидал, но несравненно лучше, облачённое в плоть ощущений. Он стоял на красной ковровой дорожке фирменного магазина и был абсолютно счастлив. И даже не замечал, что слегка улыбаясь, Медея исподтишка внимательно смотрит не на его ноги, а на лицо.
—Хорошо, Никео?
—Очень!
Увлечённый собственными ощущениями, он не обратил внимание ни на то, что ей известно его имя, ни даже на то, что она произнесла его в уменьшительной форме так, как никогда никто в Академии не говорил.
—Удобно? Пройдись, я посмотрю.
Николаос Денесле шёл по алой ковровой дорожке навстречу собственной славе и признанию. Младшие продавщицы украдкой любовались красивым парнем и поглядывали на улыбающуюся девушку. Хозяин магазина, вышедший по такому случаю из кабинета, задумался, наблюдая за этой сценой. Не каждый день ему сообщали что девушка попросила принести на примерку для молодого человека туфли по такой цене.
Но окинув намётанным глазом твид и меховую опушку парки, простые ботинки, лишённые всякой вычурности часики на кожаном ремешке, скромные бриллиантики в ушах, лаконичное колечко розового золота, оценив тёплый взгляд, которым она задумчиво обводила его силуэт, владелец фешенебельного салона даже немного загрустил. В один миг он зацепил все мелочи, которые столь много могут сказать проницательному человеку, и которые ускользнули от Николаоса.
Рассчитываясь, Медея достала бумажник из пунцовой кожи с тиснёными золотом розочками и звёздами. Остановив поражённый взгляд на такой откровенно роскошной вещи, Николаос обратил внимание на то, что бумажник имеет три отделения для купюр, и все три наполнены. Источник происхождения денег был так же очевиден, как если бы они были помечены начальными литерами имён Армани, Грёз и Рашида. Она задумчиво созерцала содержимое некоторое время, потом взяла поровну из каждого кармашка и расплатилась новенькими приятно хрустящими банкнотами.
—Не люблю кредитки, —улыбнулась она словно извиняясь, —Наличные деньги мне почему-то кажутся более настоящими.
—Хочешь кофе? —неожиданно для себя произнёс Николаос, у которого во всех карманах оставалось до конца месяца денег меньше, чем у Медеи в одном отделении бумажника.
—Здесь за углом по студенческому билету можно пить кофе с пирожными за полцены, —радостно сообщила обладательница несметных богатств, сгребая с прилавка упакованную коробку с фантастически дорогими туфлями сливочного цвета. —Только об этом никто не должен знать.
В маленьком скромном кафе с Медеей поздоровался бармен, по всему было видно, что она здесь бывает, ей даже не потребовалось показать студенческий, а вот документ Николаоса бармен подробно изучил. Когда она раскрыла бумажник, Николаос решительно накрыл её руку своей.
—Это я тебя пригласил, —напомнил он, она взглянула на него снизу вверх и кивнула молча.
Под паркой обнаружился просторный пёстрый золотисто-зелёный свитер крупной вязки, и Николаос в который раз удивился тому, как не походит сидящая напротив него девушка на ту Медею, которую он привык видеть только издалека. Эта как будто только что с деревенской фермы, а та словно из светских хроник о жизни дворцов. Она смотрела на него, но не пристально, а как-то рассеянным взглядом, и улыбалась. Они почти не говорили, она молчала очень уютно, и это ни к чему не обязывало.
Вскоре она бегло взглянула на часы, улыбнулась, извиняясь, и поднялась. Николаос проводил её до угла, где она свернула под арку и растворилась в вечерних тенях.
Он вновь мог видеть её в Академии. Прежняя Медея, величавая и недоступная, проскальзывала мимо него и мимо всех, гордо неся на голове высокую причёску и чуть подобрав пальчиками шелестящий подол. Она нисколько не напоминала совсем юную девушку с рыжими косами из полуподвального кафе. И совершенно не давала знать, что в её жизни случился фешенебельный магазин и Николаос Денесле, меривший туфли для подарка какому-то из её приятелей.
Один раз ему довелось видеть её совсем близко. Честно говоря, это он спровоцировал сам. Не было никакой надобности стоять возле зала и дожидаться конца занятий у Андре Армани. Ансамбль назывался «Форс-Мажор», и звуки из-за дверей доносились соответствующие. Репетировал основной состав. Гремели кастаньеты, хлопали ладони, грохот сапатеадо нарастал и обрывался, что-то говорил Армани и всё начиналось сначала. Если гитарная музыка и была, её полностью перекрывало.
Наконец прозвучали финальные аплодисменты, двери распахнулись, и танцовщики начали выходить по одному, утираясь полотенцами, болтая и смеясь, встряхивая гладко зачёсанными головами. Девушки в оборчатых юбках, юноши в узких брюках в высокими поясами. От них веяло напряжённым жаром и странной дикостью. Пахло потом, разгорячённой кожей, кровью, разогретым паркетным воском, канифолью, резиной и спермой. Одна из девушек осторожно шла на цыпочках, держа в руке туфли с окровавленными задниками.
Медея выходила последней, усталая, но прямая. Андре Армани шёл подле неё и улыбался. Андре был лишь немного выше её, подвижный едкий человек с оспинками на лице и весёлыми живыми глазами. На сцене он преображался. Лучшего танцора фламенко Академия не знала, и существовало мнение, что мало кто может сравниться с ним и в мире. Его ладонь спокойно и совершенно по-хозяйски лежала на её плече, а она никак не реагировала на это. Николаос знал, что к этой Медее он никогда не сможет подойти. Или сможет, но не подойдёт. Но ему почему-то очень хотелось увидеть ту, другую Медею.
Близилась зачётная пора, накатывалось вечным прибоем очередное Рождество, Николаос Денесле получил новую роль. И круговерть, из которой состояла вся его жизнь, затянула его на самое дно. Кроме того, он, кажется, влюбился, и это окончательно отвлекло его от кратких обрывочных размышлений о том, которая из Медей была настоящей, и было ли это вообще. Туфли больше не стояли в витрине, их, наверное, уже давно носил тот приятель, и у Николаоса больше не было причины вспоминать, как он их примерял
Даже традиционное рождественское появление Рашида в Академии не навело его на эти давно позабытые мысли. Али-Амаль Рашид как обычно приехал с подарками для всех отделений, высокий красавец со смуглым лицом бедуина и загадочно непроницаемыми глазами, всегда одетый в оттенки белого. Николаос пару раз видел его самого и его автомобиль цвета мела, припаркованный у подъезда.
На рождественский приём приходили все в Академии, и ученики, и преподаватели, и стажёры Театра. Потом Николаос должен был ехать на праздник в компанию своих сокурсников, где мало кого знал, но очень надеялся познакомиться поближе. Мысли его настолько были заняты предстоящим знакомством, что он мало внимания обратил на официальное торжество. Шёл снег, только и отметил он, глядя в окна.
Уже после приёма, выйдя на крыльцо, Николаос увидел, как Медея стоит, запахнув на плечах меховой палантин, возле машины, и Рашид в белом костюме и куфии с церемонной почтительностью открывает ей дверцу, склонившись, не хуже всякого дворецкого. И она, подобрав платье и придерживая длинный шлейф рукой, медленно и грациозно опускается в роскошный салон. А он садится за руль, и автомобиль плавно отчаливает от Академии в неизвестном направлении.
А Николаос Денесле садится в трамвай, и завернувшись в воротник пальто, может позволить себе подремать, потому что ехать ему далеко.
Вечеринка показалась ему явно неудавшейся, хотя он был единственным человеком, кому так казалось. Все прочие веселились, а он мог только смотреть издали на смеющийся в стороне с совершенно посторонними ему людьми предмет своих симпатий, с каждой секундой становящийся всё более чужим. Николаос наливал себе своей рукой ещё джина, и наслаждался его горечью и напрасными чаяниями. Студенты радостно разбирали подарки под ёлкой, он точно знал, что для него там подарка нет. Он точно знал это и когда его окликнул звонкий голос, и когда прочли его имя на коробке, и когда он взял подарок в руки, он был уверен, что это ошибка. Потому что розыгрыши в Рождество не приняты.
Коробка была аккуратно завёрнута в газетную бумагу и перевязана муаровым бантом. Вокруг него столпились все, кто до сих пор считал его присутствие неинтересным. Николаос предпочёл бы раскрыть коробку один, чтобы лишний раз не давать повода для шуток. Потому что ему никто не должен был дарить подарок. Но сокурсники стояли стеной, и он медленно потянул за кончик ленты. Отступать было некуда.
Развязался переливчатый бант, упала крышка, ахнули ребята за спиной. Всё было как во сне. Николаос Денесле смотрел на сливочно-белые итальянские туфли по фантастической безумной цене.
Он поднял голову. Предмет его симпатий, бывший предмет, смотрел не на него, а на туфли, как и все в комнате. И так же молчал, ошарашенный и потрясённый. Сокурсники, которые всегда тайком его недолюбливали, были выбиты из колеи. Мрачноватый и нелюдимый Николаос, которому занятия в классах заменяли и личную жизнь, и веселье, и общение, чувствовал, как становится фигурой номер один в списке самых обсуждаемых людей. Он завязал коробку, извинился и покинул собрание, вместе с предметом своих симпатий. Бывшим.
Если Медеи не окажется дома, он был намерен просидеть под дверью, сколько понадобится. Принять такой подарок без объяснений он не мог, не мог и просто так отказаться. Особенно если учесть, что его никто не спрашивал.
После третьего настойчивого звонка за дверью послышались лёгкие шаги, мягкий голос что-то спросил, и не дожидаясь ответа дверь открылась. Не на цепочку, а совсем. Решимость Николаоса куда-то делась, потому что Медея стояла перед ним в кремовой арабской абе с капюшоном, рыжие кудряшки падали на плечи, а сонные глаза смотрели вопросительно. Краем сознания он отметил, что обладатель абы наверное ждёт её в постели. Зря он пришёл, но и не прийти не мог.
—Никео?
—Зачем?.. —он смог только жалко и недоумённо улыбнуться.
—Подарок, —просто сказала она, —Ты проходи, не стой в дверях.
Он сделал шаг вперёд, зная, что мосты уже горят, и обратно он выйти прежним не сможет никогда. И вдруг встряхнулся, сунул коробку ей в руки, и побежал по лестнице вниз.
—Я на минутку.
Через четверть часа он стоял перед дверью с охапкой белых лилий и бутылкой джина. Николаос вдруг понял, что в Рождество девушка, которая пользуется благоволением двоих руководителей различных линий и покровителя третьей, осталась одна и просто легла спать. Она снова открыла ему дверь и была такой же сонной, он понял, что она не ждала, что он вернётся.
Несколько секунд они смотрели друг на друга, стоя по разные стороны распахнутой двери. Его пальто было осыпано рождественским снегом, она прислонилась к косяку, сцепив за спиной обнажённые руки.
—Меня приглашают в Гранд-Опера. Поедешь со мной?
Она молча улыбнулась и медленно кивнула головой.
UpDate:
Просто поразительно, что большая часть читателей считает этот социально жутковатый рассказ рождественской сказкой. Подробности в коментах...
no subject
Неизданное....
Пока неизданное:)
no subject
Это такая чудесная история - я весь вечер под впечатлением.
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
Она сотворила сказку для него, прочитав и осуществив его желание. А он, явившийся в рождественскую ночь к ней - сказка для нее, тк такие появления возможны только в сказке. В реальной жизни никто не приходит и не избавляет от одиночества в волшебную ночь, я тоже знаю о чем говорю ..:)
no subject
Вам не приходилось оставаться с одиночестве в Рождество или Новый год, потому что вас никуда не пригласили? До какой степени отчаяния должен дойти человек, чтобы покупать совершенному незнакомцу туфли по заоблачной цене, просто чтобы обратить на себя внимание? Работать на износ в трех ансамблях, чтобы в одночасье согласиться бросить все и уехать с человеком после единственного с ним разговора - какое должно быть одиночество? Приходилось ли вам выбирать - оставаться совершенством, к которому не липнут сплетни, и никогда не праздновать Рождество в компании друзей, или спуститься с вершины и погрязнуть в домыслах, зависти и липких слухах?
Моя жизнь всегда была жизнью Денесле - человек дела без единого приятеля и тот, кого приглашают в компанию чтобы держать фотоаппарат, чтобы все друзья поместились на снимке. Я хорошо представляю себе ужас положения, когда ты катастрофически неспособен заинтересовать кого-либо, поскольку кроме собственной работы у тебя ничего нет. И вот ты сидишь и тянешь свой джин и кроме как наблюдать перемещения объекта своих симпатий, тебе ничего не остается. В какой-то момент ты понимаешь, что готов отчаянно дружить с любым, кто отнесется к тебе с каким-то подобием дружелюбия и лизать руки любому, кто будет искренне интересоваться тобой.
Между прочим встретился с мнением, что героиня содержанка. Просто не устаю поражаться уровеню интимной торговли! Танцевать в трех ансамблях на таком уровне, чтобы быть незаменимой, и при этом единственное основание появления денег в бумажнике - снисхождение мужчины... Потрясающе! А кто содержал Майкла Джексона и Мадонну - не подскажете? Нуриеву платили за сексуальные услуги? Или все-таки за талант и мастерство?
no subject
"За разговором Николаос оставил сомнения по поводу того, как следует разговаривать с девушкой, которая пользуется благоволением двоих руководителей различных линий и покровителя третьей."
"Лучшего танцора фламенко Академия не знала, и существовало мнение, что мало кто может сравниться с ним и в мире. Его ладонь спокойно и совершенно по-хозяйски лежала на её плече, а она никак не реагировала на это."
"Уже после приёма, выйдя на крыльцо, Николаос увидел, как Медея стоит, запахнув на плечах меховой палантин, возле машины, и Рашид в белом костюме и куфии с церемонной почтительностью открывает ей дверцу, склонившись, не хуже всякого дворецкого. И она, подобрав платье и придерживая длинный шлейф рукой, медленно и грациозно опускается в роскошный салон. А он садится за руль, и автомобиль плавно отчаливает от Академии в неизвестном направлении."
Я как всегда все поняла по-своему, конечно.. Дословно не написано нигде что она содержанка, но это и не пишут обычно... Если честно у меня и сомнений не возникло..То есть не возникло вопроса - так это или нет.. Я думала это часть трагедии этого рассказа.. Она неприступна, она не идеальна, она (что естественно, если она содержанка) одинока, но безумно хочет настоящего, и чтобы к ней отнеслись с теплом, и увидели в ней человека.. Если все не так, она сама по себе добилась всего - по почему на вечеринке она делает вид что незнакома с ним? Что ей мешает подойти к нему? Это человек которому она подарила очень дорогой подарок.. Тоже кстати не самая обычная привычка человека, добившегося всего самостоятельно - добиваться расположения таким образом, ей не пришло в голову что она может его этим обидеть..?? Опять же, с трудом заработанными деньгами расставаться не так просто..ну он же ей чужой совсем человек, правильно?
Я не спорю с вами, просто вас это разозлило, я пыталась объяснить ход моих мыслей.. На мой взгляд рассказ прекрасен, и подобная трагедия его совсем не портит.. Скорее наоборот, я бы сказала что конец более счастливый именно в моей интерпретации сказки..)
no subject
Именно, если бы была другая солистка, он и сантима не дал бы на группу.
"За разговором Николаос оставил сомнения по поводу того, как следует разговаривать с девушкой, которая пользуется благоволением двоих руководителей различных линий и покровителя третьей."
Благоволение и покровительство - не сексуальные термины.
"Лучшего танцора фламенко Академия не знала, и существовало мнение, что мало кто может сравниться с ним и в мире. Его ладонь спокойно и совершенно по-хозяйски лежала на её плече, а она никак не реагировала на это."
На плече! не на заднице!
"Уже после приёма, выйдя на крыльцо, Николаос увидел, как Медея стоит, запахнув на плечах меховой палантин, возле машины, и Рашид в белом костюме и куфии с церемонной почтительностью открывает ей дверцу, склонившись, не хуже всякого дворецкого. И она, подобрав платье и придерживая длинный шлейф рукой, медленно и грациозно опускается в роскошный салон. А он садится за руль, и автомобиль плавно отчаливает от Академии в неизвестном направлении."
Именно - обходится как с королевой, а не как с девкой.
Смысл в том, что да, можно всему придать подтекст. Подойти на вечеринке и рисковать быть отвергнутой прилюдно? обращать на себя и на него такое внимание? ставить под удар?
Содержанки и идеалы... Знаете, с теми, кому поклоняются, мужчины спать не могут, это я вам точно говорю.
Вы с вашим отношениям к деньгам не могли бы сделать подарок? не допускаете что для нее это нормально? или что это спонтанный поступок?
Меня не разозлило... Я шокирован. Я поражен. Меня именно вот это здесь поражает. Но об этом мой материал завтра будет, по вашему вопросу кстати.
no subject
Я с удовольствием делаю подарки. Но я еще прекрасно знаю как может отреагировать человек на дорогой подарок если это не близкий человек, и если он совсем не собирается вам дарить такой же цены подарки. Поверьте, это не позитивная эмоция. И такие подарки я стараюсь теперь не дарить.. Подозреваю что про приличное и высшее общество я не имею понятия))) я сужу по обычному среднему окружению.. И не надо приплетать сюда Мадонну и Майкла, это обижает. Никто же не сомневается что эти люди впахивают/впахивали как лошади..
no subject
- это вам так кажется, для вас может быть и неважно что вас могут отвергнуть при всем народе... устроить цирк на общем приеме со спонсорами... а он влюбился и собирается на вечеринку с сокурсниками...
Стойте! Вы - женщина, вы говорите мне что женщина могла сделать первый шаг?! Где я? Кто все эти люди? Она могла только ждать - как поступит он. Я честно говоря даже слов не знаю, с которыми женщина может обозначить свои намерения мужчине.
В первый раз они просто болтали. А у него вообще нет причин, по которым его мог бы окликать женский голос...
Она видимо тоже знает, если не удивлена тому, что он пришел с коробкой.
И я все-таки повторю, что впахивают не только те, чьи имена вам известны. Речь идет о девушке, которая солирует в трех ансамблях. Это труд но да, это деньги.
no subject
Ну где вы прочитали что ходит везде с покровителями, у них вообще много дел, руководство линией это адский труд.
Не общается... Я думаю вы представляете границу разделяющую людей во всей красе. Не может дистанцированный человек подойти и заговорить; вот я не могу подойти к парням, которые курят у крыльца офиса, мы из разных классов.
О, если вы не знали, у вас впереди множество интересных открытий!!
Сами пойдете почитать про комплекс 'мадонны/шлюхи' или будете ждать моего объяснения? )))
no subject
Все-таки рука на плече, причем при всех, не стесняясь.. Вот знаете, я бы например такое позволила только если он близкий человек, или хороший друг.. Особенно когда вокруг недружественные тебе люди. Хотя конечно опять это предположение, почему они с покровителем не могли быть друзьями?)
Вы там написали фразу "социально жутковатый рассказ" - а вы не боитесь что если его будут читать люди, считающие что в одиночестве нет ничего такого уж жутковатого (как например я)) - они начнут искать какой-нибудь еще жутковатый подтекст, и придут к такому же выводу как и я, насчет содержанки?)))
no subject
Но я считаю что пишу достаточно внятно и конечно я не хотел бы чтобы люди видели не то что есть. Я хочу чтобы читатели читали в рассказе то что я написал, а не то что они придумали сами.. )))
Одиночество намного страшнее содержанства. Ну, по-моему.
Вы еще чего доброго скажете что Фиеста - не трагический роман.. и Три Товарища тоже сказка о любви...
Мне кажется что вы не были катастрофически одиноки. Возможно потому что у вас завышена планка катастрофичности одиночества.
На самом деле нет ничего страшного в руке на плече.. Общение и флирт не предполагают близости.. Аргентинское танго танцуется в полном контакте от груди, а вальс - ниже груди.. Вы бы постеснялись танцевать вальс с не близким вам человеком.
Ах да - это у всех мужчин есть. Как матрица - у всех без исключения. Не у всех проявляется, поскольку у многих атрофирована способность уважать и поклоняться.
no subject
Одиночество - да вроде было.. Но оно какое-то сознательное что ли все время.. То есть я бывало и в новый год спать ложилась. Но помните, я вам писала, когда вы не соглашаетесь на абы что вместо чего-то настоящего - это не плохо. А то что настоящего в данный момент нет - так это бывает..у интровертов особенно)
О, танго.. Танго же само по себе секс))) Я мало к сожалению танцевала в своей жизни, но мне кажется в танце отдаваться можно целиком, не считаясь с приличиями) и нужно, если уж захотелось танцевать, иначе это суррогат.. нет?)
no subject
Все сразу в койку..))) Ну были бы брошены когда-то? Помните как это лезть на стенку и понимать что никто не позвонит?И не списывайте все на интровертов! Интроверты еще более страдают от одиночества, именно потому что суррогаты не всегда подходят.
А знаете, у нас намного меньшая дистанция чем у русских и намного меньший акцент на сексе, и... ну вспомните сериал Элен и ребята, ведь смотрели?! Поцелуи, объятия, доверительные разговоры... Все так и есть.
Знаете... Послушайте танцора со стажем, вы легкомысленная девчонка. Вы, которая танцует только когда захотелось и считаете только естественный порыв достойным оправданием для близости...
Впрочем, что я могу вам сказать. ))
no subject
Элен и ребята смотрела, там все очень романтично и невинно, разве нет? или я чего-то не помню..и сравниваю сейчас с каким-нибудь новым сериалом, типа Американский пирог)))
Скажите уж что-нибудь) я вас и спрашиваю как танцора со стажем.. Мне не понять, я до сих пор мечтаю танцевать, и начинала несколько раз, но оно все не то.. Учителя не те.. И вот этой страсти я ни в ком из преподавателей не нашла.. А ее может и не должно быть? И это все просто титанический труд поначалу, и надо отбросить уже эти идеальные картинки в мозгу..из фильмов)))
no subject
Мне тоже сначала она показалась содержанткой, но я отмела эту версию по следующим соображениям:
1. Мне кажется (практика показывает), что женщина, которую содержат трое мужчин, знающих друг о друге не удостаивается поклонения и почтительного отношения со стороны этих мужчин. Скорее это будет пренебрежение.
2. Я очень прагматичная тетка. Я знаю, что женщина, которая выбрала быть на содержании сразу троих мужчин либо очень жадная, и тогда она не делала бы таких подарков (да и вообще ей бы не был нужен нищий студент,даже подающий надежды), либо просто распущенна - и тогда ей тем более не было бы одиноко.
Поэтому я остановилась именно на одиночестве, которое часто окружает людей, одержимых работой или творчеством. Когда в театре тебя носят на руках, а дома вечером даже не с кем поговорить(заметьте, сколько артистов именно так и живут)
no subject
no subject
*пожилая - от слова пожила, а не от слова старая))))
no subject