![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
trapierДо оглашения результатов оставалось сорок минут. Я устал и у меня болела нога, и мне хотелось есть и пропустить стаканчик, а больше всего – сесть на горизонтальную поверхность. Но еще я хотел бы, чтобы Саркози победил, я хотел бы узнать – победил ли человек, который меня восхитил, будет ли он моим президентом и дальше. Я подумал – неужели я не могу сделать для своего президента даже такой малости? Людей на площади было достаточно для оказания Саркози точечной поддержки в рамках отдельного митинга, но я посчитал, что присоединиться к ним и исполнить не только свой гражданский долг, но и удовлетворить моральную потребность в сопричастности, это самое малое, что я могу и должен сделать в знак своей солидарности и чтобы не перестать уважать себя вообще.
И я стал пробираться поближе к ограждению и вскоре занял стратегическое положение на перекрестке Rue des Bernardins и Rue Monge, откуда мне был виден экран на Saint-Nicolas-du-Chardonnet, на который велась прямая трансляция событий. Вокруг меня были люди, трибуны, на балконах были установлены камеры на штативах и серьезные операторы настраивали свою аппаратуру. За веревочным ограждением, обычным для такого рода мероприятий, готовились вести прямые репортажи корреспонденты В верхних окнах Maison dela Mutualité две молодые женщины махали флажками, стараясь делать это синхронно, но все время сбиваясь с ритма. У стоящего рядом со мной молодого мужчины под мышкой была плюшевая игрушка 'Hello, Kitty!' Я был окружен молодыми людьми преимущественно студенческого возраста, у многих из них в руках были государственные флаги. Из окон высовывались жители со своими гостями, ибо невозможно было бы думать, что все эти многочисленные персоны живут на данных скромных площадях. Периодически по массе митингующих прокатывалась волна и люди начинали скандировать: 'Николя! Николя!' Я как всегда с удовольствием присоединялся, потому что если у Шанжана есть удовлетворительный повод подрать глотку, он всегда стремится им воспользоваться.
В мире осталось так мало мест, где мужчине непредосудительно орать и демонстрировать эмоции! В прошлый раз я сорвал голос на турнире прошлого Кубка Мира во время полуфинала Испания – Германия 7 июля 2010 года, но об этом я расскажу вам как-нибудь в другой раз. Футбол и политика, по существу, чуть ли не единственные области, где мы можем проявить нашу агрессию и нонконформизм не взирая на лица. В политкорректном и гуманотолерантном мире, где правят демократические ценности, мы уже не всегда можем заявить о своей национальной и религиозной принадлежности, чтобы не вызвать встречных обвинений. Но по крайней мере, каждый еще может заявить о своей политической принадлежности и спортивных предпочтениях!
Пока я вертел головой и слушал новости, мимо меня протискивались поочередно американские журналисты, парижский клошар, арабские студенты, что совсем не удивительно в этой части города. Мы все, собравшиеся здесь, понимали, что Николя не победит. Мы знали. Но мы продолжали стоять, ибо для каждого из нас это было делом чести. Мы знали и мы давали ему знать, что мы здесь. Мы были нужны ему. Мужчин в толпе было подавляющее большинство. Высоченные парни над моей головой размахивали государственными флагами, временами снова катился туда и обратно воинственный клич: 'Николя! Николя!' Кто-то снимал происходящее на ручную камеру, подняв ее высоко над головой.
Но когда время подошло, мы все притихли. Мы знали результат, но мы должны были услышать его. Конечно, он нам не понравился. Мы еще немного покричали и побушевали в поддержку нашего президента, чтобы все могли понять, что мы все равно за него. А потом я развернулся и тихонько похромал по Rue Monge в сторону Латинского квартала. Офорт в моем конверте даже не помялся, хотя я провел не менее получаса в самом эпицентре митинга, толкался с парнями и даже вынужден был потесниться, чтобы дать дорогу парижскому клошару, не соприкоснувшись с ним.
В соседнем баре вверх по улице бармен нацедил мне кальвадоса в стакан на два пальца и я молча выпил за своего президента. Надо было бы сходить на Площадь Бастилии, где собирался митинг победившей партии и хотя бы посмотреть на людей, которые голосовали против и теперь пожинали плоды трудов своих. Но ни сил, ни желания у меня уже не было. Под окнами Латинский квартал отмечал победу другого президента на выборах. Автомобили протискивались по узкой проезжей части Rue Mouffetard и сигналили, парни вопили во весь голос. Они радовались так, словно война была выиграна. Я закрыл окно и спустился в ресторан, чтобы скромно поужинать, а потом лег в постель с книжкой.
У нас теперь новый президент. Другой президент. Надо бы ознакомиться с его программой.
C’est tout
